Неточные совпадения
В день Симеона батюшка
Сажал меня на бурушку
И
вывел из младенчества
По пятому годку,
А на седьмом за бурушкой
Сама я в стадо бегала,
Отцу носила завтракать,
Утяточек пасла.
Много богатства награбили,
Жили в дремучем лесу,
Вождь Кудеяр из-под Киева
Вывез девицу-красу.
Скотинин. Ох, братец, друг ты мой сердешный! Со мною чудеса творятся. Сестрица моя
вывезла меня скоро-наскоро
из моей деревни в свою, а коли так же проворно
вывезет меня
из своей деревни в мою, то могу пред целым светом по чистой совести сказать: ездил я ни по что, привез ничего.
Усложненность петербургской жизни вообще возбудительно действовала на него,
выводя его
из московского застоя; но эти усложнения он любил и понимал в сферах ему близких и знакомых; в этой же чуждой среде он был озадачен, ошеломлен, и не мог всего обнять.
Сняв венцы с голов их, священник прочел последнюю молитву и поздравил молодых. Левин взглянул на Кити, и никогда он не видал ее до сих пор такою. Она была прелестна тем новым сиянием счастия, которое было на ее лице. Левину хотелось сказать ей что-нибудь, но он не знал, кончилось ли. Священник
вывел его
из затруднения. Он улыбнулся своим добрым ртом и тихо сказал: «поцелуйте жену, и вы поцелуйте мужа» и взял у них
из рук свечи.
Сергей Иванович говорил, что он любит и знает народ и часто беседовал с мужиками, что̀ он умел делать хорошо, не притворяясь и не ломаясь, и
из каждой такой беседы
выводил общие данные в пользу народа и в доказательство, что знал этот народ.
Если б он любил, он понимал бы всю тяжесть ее положения и
вывел бы ее
из него.
Этот поверенный делал, казалось, всё возможное и напрягал все свои умственные силы, чтобы
вывести Левина
из затруднения.
— А затем, что мужики теперь такие же рабы, какими были прежде, и от этого-то вам с Сергеем Иванычем и неприятно, что их хотят
вывести из этого рабства, — сказал Николай Левин, раздраженный возражением.
Два мальчика в тени ракиты ловили удочками рыбу. Один, старший, только что закинул удочку и старательно
выводил поплавок из-за куста, весь поглощенный этим делом; другой, помоложе, лежал на траве, облокотив спутанную белокурую голову на руки, и смотрел задумчивыми голубыми глазами на воду. О чем он думал?
Он настаивал на том, что русский мужик есть свинья и любит свинство, и, чтобы
вывести его
из свинства, нужна власть, а ее нет, нужна палка, а мы стали так либеральны, что заменили тысячелетнюю палку вдруг какими-то адвокатами и заключениями, при которых негодных вонючих мужиков кормят хорошим супом и высчитывают им кубические футы воздуха.
Она просит, умоляет об одном —
вывести ее
из того невозможного положения, в котором она находится.
— Что ж делать, по вашему? — спросила она с тою же легкою насмешливостью. Ей, которая так боялась, чтоб он не принял легко ее беременность, теперь было досадно зa то, что он
из этого
выводил необходимость предпринять что-то.
— Kaк счесть деревья? — смеясь сказал Степан Аркадьич, всё желая
вывести приятеля
из его дурного расположения духа. — Сочесть пески, лучи планет хотя и мог бы ум высокий….
И каждый раз, когда
из минуты забвения его
выводил долетавший
из спальни крик, он подпадал под то же самое странное заблуждение, которое в первую минуту нашло на него; каждый раз, услыхав крик, он вскакивал, бежал оправдываться, вспоминал дорогой, что он не виноват, и ему хотелось защитить, помочь.
Разговор зашел о том, как Тушкевич с Весловским одни ездили в лодке, и Тушкевич стал рассказывать про последние гонки в Петербурге в Яхт-Клубе. Но Анна, выждав перерыв, тотчас же обратилась к архитектору, чтобы
вывести его
из молчания.
Напоминание о сыне вдруг
вывело Анну
из того безвыходного положения, в котором она находилась.
Я
вывел Печорина вон
из комнаты, и мы пошли на крепостной вал; долго мы ходили взад и вперед рядом, не говоря ни слова, загнув руки на спину; его лицо ничего не выражало особенного, и мне стало досадно: я бы на его месте умер с горя.
Нет, нашлись умники, говорят: «
Из этого состоянья его нужно
вывести.
Какая-нибудь история непременно происходила: или
выведут его под руки
из зала жандармы, или принуждены бывают вытолкать свои же приятели.
Конечно, трудно, хлопотливо, страшно, чтобы как-нибудь еще не досталось, чтобы не
вывести из этого истории.
Когда молчание мое сделалось слишком продолжительно, я стал бояться, чтобы она не приняла меня за дурака, и решился во что бы то ни стало
вывести ее
из такого заблуждения на мой счет.
Но каков был мой стыд, когда вслед за гончими, которые в голос
вывели на опушку, из-за кустов показался Турка! Он видел мою ошибку (которая состояла в том, что я не выдержал) и, презрительно взглянув на меня, сказал только: «Эх, барин!» Но надо знать, как это было сказано! Мне было бы легче, ежели бы он меня, как зайца, повесил на седло.
Так, в ровном гудении солдатской трубы прелестная печаль скрипки бессильна
вывести суровый полк
из действий его прямых линий.
Пантен, крича как на пожаре,
вывел «Секрет»
из ветра; судно остановилось, между тем как от крейсера помчался паровой катер с командой и лейтенантом в белых перчатках; лейтенант, ступив на палубу корабля, изумленно оглянулся и прошел с Грэем в каюту, откуда через час отправился, странно махнув рукой и улыбаясь, словно получил чин, обратно к синему крейсеру.
Когда он вышел, Грэй посидел несколько времени, неподвижно смотря в полуоткрытую дверь, затем перешел к себе. Здесь он то сидел, то ложился; то, прислушиваясь к треску брашпиля, выкатывающего громкую цепь, собирался выйти на бак, но вновь задумывался и возвращался к столу, чертя по клеенке пальцем прямую быструю линию. Удар кулаком в дверь
вывел его
из маниакального состояния; он повернул ключ, впустив Летику. Матрос, тяжело дыша, остановился с видом гонца, вовремя предупредившего казнь.
— А сюрпризик-то не хотите разве посмотреть? — захихикал Порфирий, опять схватывая его немного повыше локтя и останавливая у дверей. Он, видимо, становился все веселее и игривее, что окончательно
выводило из себя Раскольникова.
У нас в образованном обществе особенно священных преданий ведь нет, Авдотья Романовна: разве кто как-нибудь себе по книгам составит… али
из летописей что-нибудь
выведет.
Одним словом, я
вывожу, что и все, не то что великие, но и чуть-чуть
из колеи выходящие люди, то есть чуть-чуть даже способные сказать что-нибудь новенькое, должны, по природе своей, быть непременно преступниками, — более или менее, разумеется.
Это хоть и случается, в особенности когда человека
из последнего терпения
выведешь, но во всяком случае редко.
Пуще всего
выводили ее
из себя плач и страх Коли и Лени.
— Пусти! — сказал Раскольников и хотел пройти мимо. Это уже
вывело Разумихина
из себя: он крепко схватил его за плечо.
Вот и Дмитрий Прокофьич ко мне вчера приходил, — согласен, согласен-с, у меня характер язвительный, скверный, а они вот что
из этого
вывели!..
А Миколка намахивается в другой раз, и другой удар со всего размаху ложится на спину несчастной клячи. Она вся оседает всем задом, но вспрыгивает и дергает, дергает
из всех последних сил в разные стороны, чтобы
вывезти; но со всех сторон принимают ее в шесть кнутов, а оглобля снова вздымается и падает в третий раз, потом в четвертый, мерно, с размаха. Миколка в бешенстве, что не может с одного удара убить.
Савельич поглядел на меня с глубокой горестью и пошел за моим долгом. Мне было жаль бедного старика; но я хотел вырваться на волю и доказать, что уж я не ребенок. Деньги были доставлены Зурину. Савельич поспешил
вывезти меня
из проклятого трактира. Он явился с известием, что лошади готовы. С неспокойной совестию и с безмолвным раскаянием выехал я
из Симбирска, не простясь с моим учителем и не думая с ним уже когда-нибудь увидеться.
— Что ты это? — сказал я Зурину. — Какая кумушка Пугачева? Это дочь покойного капитана Миронова. Я
вывез ее
из плена и теперь провожаю до деревни батюшкиной, где и оставлю ее.
Неожиданный случай
вывел ее
из затруднения: дворецкий доложил о приезде Ситникова.
— Очень хорошо-с. Мне очень приятно это слышать от вас. Ваши слова
выводят меня
из неизвестности…
Нет, это может ангела
из терпения
вывести!
Ему очень хотелось сказать Лидии что-нибудь значительное и приятное, он уже несколько раз пробовал сделать это, но все-таки не удалось
вывести девушку
из глубокой задумчивости. Черные глаза ее неотрывно смотрели на реку, на багровые тучи. Клим почему-то вспомнил легенду, рассказанную ему Макаровым.
Гоголь и Достоевский давали весьма обильное количество фактов, химически сродных основной черте характера Самгина, — он это хорошо чувствовал, и это тоже было приятно. Уродливость быта и капризная разнузданность психики объясняли Самгину его раздор с действительностью, а мучительные поиски героями Достоевского непоколебимой истины и внутренней свободы, снова приподнимая его,
выводили в сторону
из толпы обыкновенных людей, сближая его с беспокойными героями Достоевского.
— Анфимьевну-то вам бы скорее на кладбище, а то — крысы ее портят. Щеки выели, даже смотреть страшно. Сыщика
из сада товарищи давно
вывезли, а Егор Васильич в сарае же. Стену в сарае поправил я. Так что все в порядке. Никаких следов.
Однажды он шел с Макаровым и Лидией на концерт пианиста, —
из дверей дворца губернатора два щеголя торжественно
вывели под руки безобразно толстую старуху губернаторшу и не очень умело, с трудом, стали поднимать ее в коляску.
Он, по-моему, человека
из подполья, — Достоевского-то человека, —
вывел на свободу окончательно.
Ни петухи, ни лай собаки, ни скрип ворот не могли
вывести его
из столбняка. Загремели чашки, зашипел самовар.
— Вы музыкант? — спросила она, чтоб
вывести его
из смущения.
Он
вывел ее
из аллеи и оборотил лицом к лунному свету.
Тарантьев делал много шума,
выводил Обломова
из неподвижности и скуки. Он кричал, спорил и составлял род какого-то спектакля, избавляя ленивого барина самого от необходимости говорить и делать. В комнату, где царствовал сон и покой, Тарантьев приносил жизнь, движение, а иногда и вести извне. Обломов мог слушать, смотреть, не шевеля пальцем, на что-то бойкое, движущееся и говорящее перед ним. Кроме того, он еще имел простодушие верить, что Тарантьев в самом деле способен посоветовать ему что-нибудь путное.
Несмотря на все эти причуды, другу его, Штольцу, удавалось вытаскивать его в люди; но Штольц часто отлучался
из Петербурга в Москву, в Нижний, в Крым, а потом и за границу — и без него Обломов опять ввергался весь по уши в свое одиночество и уединение,
из которого могло его
вывести только что-нибудь необыкновенное, выходящее
из ряда ежедневных явлений жизни; но подобного ничего не было и не предвиделось впереди.
Они с бьющимся от волнения сердцем ожидали обряда, пира, церемонии, а потом, окрестив, женив или похоронив человека, забывали самого человека и его судьбу и погружались в обычную апатию,
из которой
выводил их новый такой же случай — именины, свадьба и т. п.